Статьи, очерки, зарисовки

Строго говоря, материал не вполне самостоятельный. Скорее – некая «боковая ветка» статьи, посвященной художнику Нечитайлову.
При работе над той статьей обратила на себя внимание одна из открыток, присланная Василием Нечитайловым из Европы в середине 20-х годов:

Открытка выпадала из общего ряда по двум признакам. Во-первых, она была единственной, отправленной из страны, говорящей по-немецки - из швейцарского кантона Берн (художник в своих путешествиях по Европе такие страны не жаловал, что, впрочем, характерно для многих россиян - участников Великой войны). Но интереснее второе. Пометка, сделанная на лицевой стороне открытки, перекидывала едва ли не единственный мостик в его прежнюю, дореволюционную и доэмигрантскую жизнь. Текст пометки таков: «Здесь на балконе Мария Францевна вспоминает старых друзей и Нахаловку». То есть надо понимать так, что художник заехал в Берн в гости к какой-то своей знакомой по прежним, ростовским, временам. В немецком я не силен, но, судя по надписи внизу, на открытке изображен дворик пансиона для пожилых людей маленького швейцарского городка Питерлен. Вот, собственно, и вся информация. Посчитав поиск в этом направлении делом безнадежным, я вернул открытку владельцам.

Но как-то, перелистывая в очередной раз, уже совсем по другому поводу, страницы «Оценки ростовской недвижимости» 1915 года, я наткнулся на владелицу дома с тем же именем и отчеством – Мария Францевна. И с фамилией, редкой даже для многоязычного Ростова тех лет – Де-Рампах. Но важнее было другое – дом, которым она владела, находился по адресу Шестая улица 79, т.е. всего-то в трех кварталах от дома Нечитайловых. Что, согласитесь, значительно увеличивало вероятность того, что это – та самая Мария Францевна.

Последующий поиск принес дополнительную информацию. Оказалось, что госпожа Де-Рампах стала владелицей указанного особняка в 1911 году. А до этого она, между прочим – потомственная почетная гражданка (кстати, о сословиях), жила, как минимум – с 1904 года, на 7-й улице в доме №68. Дом был, судя по оценочной стоимости, маленьким и до наших времен не сохранился. И, хотя улица другая, к дому художника он был ещё ближе. А вот особняком на 6-й улице владел другой Де-Рампах – Карл. Правда, в большей части справочников он поименован несколько странно – Карл Кирьякин Рихард. Ну, Рихард – для немца нормально. А Кирьякин-то – что за имя? Правда, запятая, стоящая в справочнике 1905 года между Карлом и Кирьякиным позволяет предположить, что возможно это – фамилия делового партнера. Делового – поскольку в телефонном справочнике К.Э. Рампах (тут – без Де) указан, как владелец находящейся по тому же адресу агентурно-комиссионной конторы (в начале прошлого века – довольно распространенный термин, ну, скажем, как сейчас – производственно-коммерческая фирма).

Располагалась контора Де-Рампаха почти на пересечении нынешних Варфоломеева и Гвардейского – второй дом от угла, сразу за зданием 7-й поликлиники. Сейчас на этом месте – современный офис (т.е. профиль нынешней и прежней контор почти совпал):

А заодно уж – вот и фото самой поликлиники, не в нынешнем, свеже/страшно - отремонтированном виде (вон она виднеется справа на верхнем снимке), а где-то десятилетней давности, когда здание выглядело почти также, как тогда, когда мимо него прогуливался г-н Де-Рампах:

В общем, кое-что нашлось, но 100%-но твердого ответа на вопрос «та или не та» так и не было получено. Тем более что в одном из справочников г-жа Де-Рампах фигурировала как Мария Федоровна. Оставалось лишь ещё раз покрутить в руках ту самую открытку, с которой все началось. И тут, оказалось, впору воскликнуть «Семен Семеныч!».
Дело в том, что и автор открытки, и его адресат иностранными языками, в частности, французским, владели не так, как мы с вами. Поэтому «нерусские» фрагменты в их переписке встречаются нередко, а уж адреса, которыми открытки обычно заканчивались, всегда были на языке страны отправления. Эта открытка – не исключение, поэтому в первый раз я посчитал, что собственно текст письма заканчивается последней русской фразой, вполне подходящей к случаю: «Поклон от Марии Францевны». И лишь теперь до меня дошло, что подлинным концом письма была фраза, которую я посчитал первой в адресе. Короче, заканчивается письмо реально так: «Поклон от Марии Францевны Charles de Rampach». То есть предположение подтвердилось. И, судя по тому, что Карлу Де-Рампаху передавался не привет, а поклон, бывшего хозяина особняка по 6-й улице 79 (мужа? сына?) к 1926-му году уже не было в живых.

Ну а я закончу материал тем, с чего начал – кто слышал, кто видел, кто знает ещё что-нибудь о судьбе ростовской семьи с редкой, а потому запоминающейся фамилией Де-Рампах – дополняйте, не стесняйтесь.