Статьи, очерки, зарисовки

Несколько лет назад пригласили меня в гости одни хорошие знакомые. Не просто так, а, зная мой интерес к прошлому Ростова, пригласили осмотреть старый дом, доставшийся им в наследство.
Увиденное меня поразило и удивило. Поразило то, что вещи и предметы обстановки дожили до наших дней, хотя многим уже более ста лет и хранились они не в музейной консервации, а постоянно использовались в житейском обиходе предыдущими хозяевами. Удивило же то, как люди нескольких поколений этой семьи сохранили тот мир и дух, ту среду, которые были созданы в самом начале 20 века (а дом построен в 1915 году). Конечно, не обошлось и без нововведений, продиктованных сменой эпох, развитием цивилизации. Эти «современности» тут и там попадаются на глаза, но общие ощущения от посещения — как будто я побывала в прошлом. Фотографии не передадут той атмосферы, но поверьте мне на слово, это так.
На этом отложу свои эмоции в сторону и начну нашу небольшую экскурсию.
Пройдя маленький коридорчик попадаем в комнату, служившей кухней или столовой. В первую очередь здесь в глаза бросается буфет.

Во времена моего детства я видела подобные буфеты. Был такой у моих бабушки с дедушкой, у родителей подруги тоже. Возможно, выглядели те буфеты чуть попроще — меньше резных украшений, габариты тоже поскромней.



Когда был сделан или куплен этот буфет? Скорей всего мебелью дом начали обставлять после строительства, т. е. после 1915 года. Большей частью такую мебель производили в досоветской России, или же в первое десятилетие новой власти, когда еще оставались старые мастера и политика НЭПа позволяла возврат «буржуазной» эстетики. Массового фабричного производства мебели «для народа» тогда еще не существовало, в основном все было штучное, сделанное вручную частными мастерами и малыми предприятиями.
Так, для примера, обратимся к ростовским справочникам.


Продавцы и мастера мебели, работавшие в 1913-1914 годах, не оставили своей деятельности и после революции. Их мы видим в 20-х годах на том же поприще.
Но продолжим. Оторвавшись от разглядывания буфета, понимаешь, что не он главный в этой комнате.
Как известно, неотъемлемой частью уютного дома всегда являлась печь. Сохранилась она и здесь. Облицованная плиткой, с кованными дверцами.


Если не ошибаюсь, такая конструкция носит название «голландка», и предназначена она только для обогрева жилья, в отличие от «шведок» и русских печей, на которых можно еще и готовить пищу.
Служила она почти до 2000-х. Даже когда почти у всех на улице был проведен газ, в этот дом ежегодно привозилась куча угля.
Печь устроена в центре дома, таким образом, что все жилые комнаты расположены как бы вокруг нее. Другая облицованная сторона печи выходит в так называемый «зал».


Всякие ревизионные дверцы, непонятного для современного человека назначения, блестят и манят своей загадочностью. А вот орнамент вокруг плитки, в отличие от первой комнаты, здесь уже другого рисунка.
Обратите внимание на кресла. В комплект к ним есть небольшой диванчик.



Вообще вся мебель здесь – сплошные произведения деревянного искусства. Всевозможные столики, этажерки, шкафчики — все с резными ножками, стойками и прочими деталями. Даже карнизы, и те – настоящие шедевры.


Центральный же предмет обстановки зала — рояль фирмы «Шрёдер».


Фирма была основана в 1816-18 годах Иоганом Фридрихом Шрёдером, по наследству перешла к его сыну Карлу Михаэлю, а затем к внуку Карлу Карловичу. Под маркой «C. M. Schröder» продукция фабрики стала выпускаться уже с 1870-х годов. Просуществовала фирма до 1918 г.
Опять же, смею предположить (к большому сожалению, за отсутствием живых свидетелей, остается только предполагать), что рояль был куплен в период начиная с 1915 года. До постройки дома семья жила в маленьком съемном домике, куда этот инструмент попросту бы не поместился.
Что мы знаем о ростовских музыкальных магазинах? Конечно же самым известным был магазин Адлера. На «Ростовбереге» есть статья Поручика, одного из наших уважаемых авторов, которая посвящена деятельности этого и других музыкальных предпринимателей. И если в 1901 году г-н Адлер еще торговал инструментами фирмы Шрёдер, то в последующие годы в рекламах этого магазина вышеуказанная фирма не упоминается. А вот ближайший конкурент Адлера Гершкович (и его наследники) стал указывать себя единственным представителем фирмы Шрёдер.


Три поколения женщин – первая хозяйка дома, потом ее дочь, а затем внучка играли на этом рояле. Да и не только играли, но и обучали музыкальному искусству советских школьников. Почему-то захотелось выделить «советских»… Наверное потому, что видя убранство дома, изучая историю этой семьи, настолько проникаешься атмосферой и начинаешь понимать, как далеки были эти люди от веяния времени, восстаний, революций. Их жизнь осталась где-то там, в царской России. Да, конечно, жили они и в наше сложное время, видели и войну, и разруху, и экономические трудности, работали в советских учреждениях. Но, придя домой, затапливали свою печь, садились к роялю и перед внутренним взором открывался совсем другой мир.
Но пройдемте дальше. В одной из спален – простенький трельяж и металлическая кровать.


Подобные кровати я видела еще у своих бабушек. С изготовлением этого предмета мебели та же ситуация, что и с буфетом. Для примера возьмем ростовского производителя кроватей Колбасникова Моисея Яковлевича.


В 1910 году он имел свое механическое производство, где наряду с прочими изделиями выпускал железные кровати, очень похожие своим видом на ту, что в доме моих знакомых. В 1926 году, уже после всех государственных катаклизмов, фамилии Колбасникова в списках не значится. Но среди прочих артелей, в том числе и кроватных, по тому же адресу, где жил и работал г-н Колбасников появляется артель «Молот». Название артели ассоциируется с чем-то железно-механическим. Вполне возможно, что в наследство артель получила и кроватное производство.
А в другой спальне нас встречает Его Величество Сундук.


Сундуки такого вида назывались невьянскими, т.к делали их на Урале, в городе Невьянске. Этот город славился своим производством на всю Россию и ни одна ярмарка не обходилась без их товара. Здесь мы видим сундук, украшенный чеканкой. Такой декор требовал особого мастерства, ведь чеканилась по сути обычная кровельная жесть и малейшая ошибка приводила к просечке, а там и до коррозии недалеко. Сам же сундук оббит жестью, обработанной в технике «морозки». Эта особая обработка придавала жестяным листам вид замороженного окошка (отсюда и название), а лак и олифа давали оттенок от светлого до темно-коричневого.
Интересно и внутреннее пространство сундука. Не знаю, что за способ обработки – резка или какое-то тиснение по дереву, но впечатляет. К тому же мастер оставил свое клеймо.


А при взгляде на ящички в левой части сундука вспоминается гоголевский Чичиков, возивший с собой «ларчик красного дерева с штучными выкладками из карельской березы». В ларчике было множество отделений: «…квадратные закоулки для песочницы и чернильницы с выдолбленною между ними лодочкой для перьев, сургучей и всего, что подлиннее; потом всякие перегородки с крышечками и без крышечек для того, что покороче, наполненные билетами визитными, похоронными, театральными и другими, которые складывались на память».


Сундук – это, конечно, не дорожный ларчик Чичикова, но все же интересно, что складывала «на память» владелица сундука в эти ящички? Документы, письма, украшения?
Теперь же сундук хранит воспоминания о своих хозяевах и хозяйках.


Эти шляпки… Были и с вуальками. И я помню, как в них ходили в 70-80-х годах обитательницы этого дома. Тогда это выглядело, по меньшей мере, странно. Все поглядывали на них, мягко говоря, с любопытством. Но теперь понятно – люди, как и сам дом просто жили своей жизнью, своим временем. И им было глубоко безразлично, что за окном конец 20 века. У них был свой век, своя эпоха, в которой они родились и не пожелали с ней расстаться до конца своих дней.

© Елена Студеникина

Источники:

Cправочники «Весь Ростов и Нахичевань-на-Дону» 1908-1926 гг.
История фабрики фортепиано и роялей Карла Шрёдера
История фабрики C. M. Schröder |
Фото автора